Москва. Дети иммигрантов.
Денис Яцутко работал в школе учителем русского языка. Преподавал в основном детям иммигрантов.
Здесь целая серия историй о его работе. Вот бы кто-нибудь издал книжкой!
Слева направо — Динара, Джамшед, чуть сзади Алексей, в центре я, стоит в салатовой майке Асатилло, называющий себя Олегом, сидит Шухрат (одноклассники зовут его Шуриком), потом Анжела и Барчинбек.
Занимаюсь вчера дополнительно с адской отстающей из девятого класса, говорим о "Слове о полку Игореве" (материал начала года). Спрашиваю:
— Ярославна о ком плачет?
— Ну, об этом… который уехал.
— "Этого" — как зовут?
— А-а… Игорь?
— Верно. А он кто?
— Э-э… военный?
— А в тексте его как называют?
— Ой… щас… князь… ой, Денис Николаевич, а князь — это кто?
— Феодал, — говорю, — правитель и военный вождь. На уроках истории никогда этого слова не слышала, что ли?
Мотает головой:
— Я на истории не слушаю… Это, Денис Николаевич, тут такие слова дурацкие… Вот, "бобровою опушкой" — это что такое?
Объяснил.
— А "Дунай"?
Рассказал, спросив заодно о работе на уроках географии. Усмехнулась: "Нет, на географии не слушаю ничего, что я — дура?" Потом пальцем по тексту поводила, опять спрашивает:
— А "лелеять"?
Растолковал, пояснив кстати, что в учебнике перевод на современный русский, адаптация, что в оригинале (оставим споры о подлинности/подделке, речь не об этом) язык посложнее будет, в переводе же некоторые архаичные слова сохранены ради исторического колорита.
— Исторического, — говорит, — это, в смысле, давно было?
— Ну уж всяко, — улыбаюсь, — не вчера, раз речь о князьях и половцах.
— А сильно давно? — спрашивает, — Лет 15 назад?
Качаю головой.
— Давнее?
Киваю.
— Полвека?
— Ты, — сомневаюсь вслух, — сколько лет имеешь в виду, когда говоришь "полвека"?
— Ну, пятьдесят…
— Ты смотри! Нет, это всё было гораздо раньше.
Округляет глаза:
— Неужели шестьдесят лет? И мы до сих пор это изучаем?!
