Детской литературы нет, есть детская книжность.

Ирина АРЗАМАСЦЕВА, литературовед, критик: — Детское
чтение — это целый узел проблем. Я вижу разрозненность стратегии и
тактики издателей, писательского и научно-педагогического сообщества.
Три разнонаправленных процесса. Писатели пишут, издатели издают лишь
то, что им хочется, заставляя писателей подделываться под их
требования, а научная общественность не видит вообще детскую литературу
как таковую. Недавно вышла огромная «Литературная энциклопедия терминов
и понятий» под редакцией Николюкина — там нет статьи «Детская
литература». Мы с вами, значит, говорим о несуществующем предмете. Зато
есть термин «дурацкая литература». В Германии было такое течение. Но
это цветочки. Я пересмотрела словари по антропологии. Написаны очень
приличными людьми. Там нет статей «Детство» и «Ребенок». Зато есть
«Баня» и «Ароматотерапия». Иначе говоря, взрослая культура не
рассматривает детскую культуру как таковую. И в понятие «человек» не
включается понятие «ребенок». Какое положение дел с издательским
процессом? Правильно говорилось, что издатели выпускают в свет в
основном «попсу», хотят, чтобы было розово и неслезливо, без
переживаний. Но издатели, знаете, отвечают на запросы «извне». А
существует ли запрос со стороны государственной системы образования на
определенную литературу для детей и подростков? Последняя четверть
двадцатого века в стандарте практически отсутствует. Я изучала проект
стандартов по литературе. Единственное произведение, которое
создавалось для детей и считается детско-подростковым и которое
рекомендовано для изучения, — «Белый Бим Черное Ухо» Троепольского.
Ничего против не имею. Но оно одно. Последнее произведение по времени
создания — прекрасный рассказ Распутина «Уроки французского». Но
он — 1973 года. Что же мы хотим от издателя, если в школу детская
литература, а тем паче современная, не попадает! Я не понимаю, почему
нет повестей Железникова в школьной программе.

С
начальной школой дело обстоит лучше. Без Маршака все-таки никак не
обойтись. Хотя уже обходятся, например, без Заболоцкого. «Не позволяй
душе лениться…» не попадает в школьную программу. По смешной причине.
Наследник требует законной оплаты по своим авторским правам,
стихотворение просто изымается, и все. Не будет Заболоцкого для детей,
даром что один из гениев ХХ века. И то же самое происходит с другими
писателями. Мы говорим: гонения на советскую литературу. А не издают по
простой причине: надо платить! Антологии и сборники не выходят. Журналы
просят: «Нам бы стихов об осени, но каких-нибудь века девятнадцатого».
Гонорарный вопрос всех замучил. Советская литература гибнет по этой, я
бы сказала идиотской причине. Как это решать? Есть исторический опыт.
Частичное решение могу предложить. И до революции, и после государство
и общественные организации регулярно объявляли не просто конкурсы на
лучшее детское произведение, а по конкретным темам. В 1941 году, когда
нависла над страной война, был объявлен конкурс на лучший рассказ о
стойкости. И пожалуйста: Пантелеев «Честное слово». Попал во все
школьные хрестоматии, программы, учебники. После войны объявляется
конкурс. Побеждает Пришвин с «Кладовой солнца». Кстати, почему это
произведение выбросили из стандартов по литературе, я не понимаю.
Недавно я провела занятие с китайцами-бакалаврами. Они в восторге. Один
говорит: «Я буду переводить». Хотя у них уже есть перевод на
китайский…

Стандарты по литературе вызывают у меня
особое «восхищение». Мало того, что там нет детской литературы и
практически нет современной литературы. Там странным образом убирают и
добавляют произведения. Например, оставляется «Муму» Тургенева, которое
«провели» для детского чтения в свое время революционеры-демократы — по
статье «Рассказы о животных» — мимо цензора. А убирается «Бежин луг»,
где речь собственно и идет о детях, о детском фольклоре. В составлении
стандартов не участвует ни один литературовед, только методисты. Не
привлечен психолог, который сказал бы, например, что читать «Смерть
Ивана Ильича» — слишком тяжелая психическая нагрузка для ребенка. А
повесть «Хаджи-Мурат» (со сценой разорения пасеки и головой
Хаджи-Мурата на пике) сегодня в национальных школах изучать не
следовало бы. И нет еще философа, который сказал бы, что из всего этого
набора произведений выстраивается вот такая-то и такая философская
концепция.

В библиотечном комплектовании педвузы
следовало бы выделить в отдельную статью, чтобы им можно было
выписывать детские журналы. «Детскую литературу» выписывают далеко не
все. Издает его один человек, и журнал не существует юридически. Мы
можем потерять не только журнал, но детскую культуру как явление. А
ведь некоторые страны сделали литературу для детей статьей дохода.
Подсчитайте, сколько получила английская казна дохода от налогов на
издание переводов «Гарри Поттера». Юстейну Гордеру, норвежскому
писателю, правительство вручило особую премию за то, что доходы от его
изданий стали сопоставимы с доходами рыболовной промышленности. А это
особый, философский детский писатель… Вот один путь развития. Другой
ориентирован на страны типа Португалии, где детской литературы нет.
Есть детская книжность. Книги для детей они издают. Но литературы в
нашем русском понимании там не стало. Они ее извели под корень. У нас
еще есть выбор. Еще есть детские писатели. Но если сложившуюся ситуацию
пустить на самотек, она приведет к Португалии.