Вместо искусства — успех

В МОМЕ (Нью-Йоркский Музее Современного Искусства) прошла выставка под названием Pixar, посвященная достижениям одноименной компании.

Компания стояла у истоков полнометражных компьютерных анимационных фильмов и была образована как отдел спецэффектов при  студии Джорджа Лукаса.
В 1986 ее продали за десять миллионов долларов одному из основателей AppleComputure  Стиву Джобсу.
С этого момента начинается отсчет пиксаровских успехов. Главный из них – многолетний контракт с Уолт Дисней (Walt Disney Pictures) на производство и дистрибуцию пяти полнометражных анимационных фильмов.

Хлопотное хозяйство
Вышли уже «Жизнь жуков» (1998), «Корпорация монстров» (2001), «В поисках Немо» (2003) и «Суперсемейка» (2004); пятый, «Cars», планируют закончить в июне нынешнего года.
За это время партнеры успели переругаться друг с другом, не поделив 2,5 миллиарда долларов, собранные этими пятью фильмами. Pixar уже было принялся искать другого дистрибьютора для ленты «Рататуй» (ожидается в 2007 году), а Disney выпускает «Историю игрушек-2» без участия Pixar.  Однако, во время выставки в МОМе речь пошла о слиянии. В случае успешных переговоров, стоимость относительно небольшого Pixar уже названа – более 7 млрд. долларов.
Жизнь коммерческой компании, выставленная на обозрение в одном из ведущих музеев мира, должна показать каким образом деловой риск, визионерство и новые революционные технологии смогли обогатить мир невиданными достижениями человеческого духа. Но, на самом деле выставка детально и последовательно доказывает полный провал коммерческого подхода (если мы говорим о творчестве, а не о нагнетание рыночной цены компании).

Особенно очевидно поражение сверхтехничного Pixar на контрасте с частью экспозиции, в рамках которой прошел фестиваль «старого кино». Мы с трехлетним сыном сходили на знаменитый фильм Людвига Бергера и Михаэля Поуэля (Ludwig Berger, Michael Powell ) «Багдадский вор». Англия 1940 год.
Ребенок, раскрыв рот, глядел на гигантских джиннов, летающих лошадей, страшных визирей в черном, на прекрасных принцесс. И после весь день расхаживал с пластмассовым кинжалом в зубах, изображая храброго вора, сражающегося с огромным пауком.
В компьютерных фильмах, слепленных реалистично и наверняка, бесповоротно утрачено очарование старого стиля,   где трюки грубовато состряпаны с помощью комбинированной съемки. Где океанские бури сняты в павильоне. А для изображений молний на пленку специально наносят дефекты.

Новое, старое средневековьесредевековье
В фильмах 40—50-х годов, и западных, и советских, есть что-то от эффекта средневекового театра, описанного Николаем Евреиновым: «Если уж актер такого театра злодей, то он злодей без остатка, в изображении актеров он страшен до смерти, рычит зверем, таращит глаза, скалит зубы. Наоборот, если надобно изображать смешного малого, то уж такой актер не щадит сил, чтобы позабавить публику, хотя бы совершенно неуместными гримасами, прыжками, выкрутасами». Зритель средневекового театра, исключительно одаренный воображением, едва ли не больший творец спектакля, чем сам актер. Средневековая публика плакала навзрыд, легко приходила в ярость и даже могла покалечить актеров, свято веря в подлинность Христа и Иуды.
По Евреинову театр — это товарищество по вере в безусловность происходящего. Пусть английское кино про Багдад и чудеса Востока пронизано наивной колониальной снисходительностью. Пусть белые красавицы с перетянутыми талиями и прекрасные английские юноши, играющие восточных принцесс и принцев, никакого отношения к реальному Востоку не имеют. Тем не менее, все это имеет отношение к тайне и чуду.
Ничего подобного в фильмах Pixar я не вижу, а после выставки даже могу объяснить, почему. Выставка Pixar в МОМА наполнена серыми пластиковыми моделями злобных рыбок, обрезанных кукольных голов, сгибающихся частей тел. По стенам гордо развешаны многократно растиражированные рисуночки наемных  художников: анонимные, профессиональные и бессмысленные.
Зрителя знакомят с чудесами цифровой анимации, показывают, как оцифровываются расчерченные на квадратики модели персонажей, как они оживают в компьютерной реальности.
В «Багдадском воре» одно из действующих лиц — презабавный толстяк, отец прекрасной Принцессы. Папа был увлеченным коллекционером механических игрушек. Эта страсть его и погубила: сначала он выменял у Главного Злодея сделанную из пружин и колесиков летающую лошадь на собственную дочь, а затем был убит механической куклой.
Выставка Pixar напоминает мне поделки зомбированного папаши, умерщвленного куклой-убийцей и воскрешенного злым волшебником. Его страсть к механическим приспособлениям после смерти расцвела еще больше, но лишилась добродушного оттенка детской игры и тайны.
Вместо магии — профессиональный метод.
Вместо искусства — успех.
Вместо сказки — большой кассовый сбор.
Вместо тайны — череда торговых марок.